22.09.2022
«Рак — не приговор» — эти слова все чаще звучат из уст специалистов-онкологов. Однако для женщин, у которых выявляют злокачественные опухоли молочной железы, диагноз вызывает страх не только за свое здоровье, но и за самую свою суть, за красоту и женственность. Сегодня современные технологии позволяют сочетать операцию по поводу опухоли с пластической операцией: в случае мастэктомии (удаления молочной железы. — Прим. ред.) выполняется реконструкция собственными тканями пациентки или имплантатами; в случае частичного удаления молочной железы корректируются ее форма и объем. Это требует от хирурга не только мастерства и опыта, но и желания сохранить качество жизни своей пациентки, и дополнительного образования. Поэтому такие операции делают лишь в крупных медицинских центрах. Один из них — Северо-Западный окружной научно-клинический центр (СЗОНКЦ) имени Л. Г. Соколова ФМБА России.
Оружие против рака
Историки и археологи обнаруживали сведения о лечении опухолей в материалах Древнего Египта, медицинских трактатах Китая, Индии, Вавилона. Несколько тысячелетий назад опухоли лечили довольно жестоким методом — прижигали. Но, как известно, история развивается по спирали — и современные инструменты хирурга-онколога снова делают нечто подобное. К примеру, использование чудесного современного инструмента — электроножа и его аналогов — позволяет коагулировать белки тканей, «сваривать» мелкие сосуды. Это уменьшает кровотечение, послеоперационную лимфорею, а кроме того, позволяет предотвратить контактное обсеменение тканей опухолевыми клетками в ходе операции, рассказывает профессор, доктор медицинских наук, врач высшей категории, онколог и пластический хирург Алла Божок.
— Злокачественная опухоль даже микроскопического размера уже способна выращивать сосуды, чтоб обеспечить свое питание и рост. А это значит, что опухолевые клетки могут попадать в кровеносную и лимфатическую систему, давая метастазы, — поясняет она. К сожалению, сегодняшний уровень онкологии не позволяет построить точный прогноз течения заболевания у конкретного пациента. Поэтому хирургическое лечение в большинстве случаев дополняет адъювантная (дополнительная) терапия. Ее цель — превентивное воздействие на микрометастазы, которые онколог не видит, но предполагает, что они могут быть с той или иной вероятностью. Адъювантно применяются эндокринотерапия — если опухоль чувствительна к гормонам; химиотерапия — большинство опухолей молочной железы чувствительны к цитостатикам; лучевая терапия или сочетание нескольких методов.
— В последние 20 лет у нас появилось еще одно очень мощное оружие — таргетные препараты, которые воздействуют лишь на специфические рецепторы новообразования, — рассказывает Алла Божок. — Рецепторы-мишени есть не во всех опухолях, но если есть, то лечение может быть очень эффективным.
Статистика примерно за 15 последних лет показывает, что если применять таргетную терапию в сочетании с химиотерапией на предоперационном этапе, то больше чем у половины пациентов после хирургического вмешательства опухоль не обнаруживается. Правда, достоверно это установить можно только с помощью исследования удаленных тканей под микроскопом, поэтому операция все же проводится. Однако мировое медицинское сообщество уже ставит вопрос, насколько это необходимо. Задача — найти малоинвазивный метод, с помощью которого можно достоверно установить, что опухоль исчезла на клеточном уровне.
«Ты достойна красивой груди»
В случае с раком молочной железы излечение — важная, но не единственная задача врача. Сохранение качества жизни пациента и его экономической эффективности — тренд сегодняшней медицины, и онкохирургия здесь не исключение. Поэтому у нее появилось новое направление — онкопластика.
— Хирургическое вмешательство на молочной железе стало функционально щадящим и позволяет избежать тяжелых послеоперационных осложнений, — рассказывает Алла Божок. — Кроме того, клинические рекомендации по лечению рака молочной железы, утвержденные Минздравом РФ, содержат указание на то, что желательно выполнение реконструкции молочной железы, как и проведение органосберегающей операции — в тех случаях, когда это возможно.
Анастасия узнала о том, что у нее рак молочной железы, в 51 год, во время обязательного медицинского освидетельствования перед марафонским забегом. Операцию ей проводила доктор Божок, которая не только удалила опухоль, но и выполнила корректирующую операцию с установкой импланта на пораженной железе и симметризирующую операцию с противоположной стороны.
— Я никогда не могла похвастаться своим бюстом, — рассказывает Анастасия. — А когда открыла глаза после операции, то первыми услышала слова Аллы Александровны: «Мы тебе грудь заново собрали. Ты достойна красивой груди».
Кстати, пациентке после операции пришлось пройти четыре курса химиотерапии, после которых выпали волосы, ресницы и брови. Сейчас все восстановилось, ресницы женщина с удовольствием красит. Анастасия вернулась к занятиям спортом, уже приняла участие в очередном марафоне на дистанции 10 километров и регулярно совершает утренние пробежки со своими двумя собаками.
Стопроцентный результат
Алла Божок делает подобные операции уже более 20 лет. В 2002 году она выиграла европейский грант и прошла обучение во Флорентийском университете. В течение месяца молодой доктор могла наблюдать и участвовать в работе целого отделения клиники, которая занималась именно проблемами молочной железы. Не только лечением рака, а самыми разнообразными, от диагностики до пластических операций. Затем уже на родине прошла курс повышения квалификации и получила специальность пластического хирурга. Профессор Божок преподает на кафедре пластической и реконструктивной хирургии, а также кафедре онкологии, детской онкологии и лучевой терапии Педиатрического университета, при этом отмечает, что желание сочетать онкологическое лечение и пластическую хирургию — удел энтузиастов. Спрос на реконструктивные операции на молочной железе огромный, но специалистов мало. Поэтому люди из регионов едут в Петербург и Москву за продвинутым хирургическим лечением.
— Самое главное — это ранее обнаружение, — подчеркивает профессор Божок. — В этом случае вероятность излечения стремится к 100 процентам. В тех странах, где существуют программы скрининга с широким охватом и привлечением специалистов‑рентгенологов, 80 процентов случаев рака молочной железы и более выявляются на ранних стадиях. А это означает, что лечение будет более простым и дешевым, вероятность генерализации заболевания минимальна, наступление инвалидизации не произойдет. В масштабах целой страны это дает колоссальный эффект для экономики.
В России программа диспансеризации включает в себя проведение маммографического исследования один раз в два года для женщин старше 40 лет. Однако коллеги Аллы Александровны уверяют, что она может увидеть то, чего не видят другие.
— Такое бывает, — признается и она сама. — Просто я давно этим занимаюсь, настроена на тонкую диагностику. И всех женщин призываю знать о потенциальных рисках и самим правильно организовать свой чек-ап. Сегодня для этого есть все возможности.
Кстати
Эксперты Всемирной организации здравоохранения пришли к выводу о неэффективности самообследования. В 1980–1990‑е годы на этот метод возлагались большие надежды, однако проведенное ВОЗ исследование показало, что при самообследовании женщины обнаруживают у себя подозрительные уплотнения с такой же частотой, как те, кто делает это случайно. При этом необходимость такого поиска держит в напряжении, а стресс негативно сказывается на состоянии здоровья в целом. «Женщина постоянно нервничает, но самообследование не поможет найти опухоль маленького размера, — поясняет Алла Божок. — Надо регулярно обращаться к специалистам».
Автор статьи - Мария Голубкова
Источник: Российская Газета № 212 (8860)
